Здоровье - медицинский портал Азербайджана

Историки медицины до сих пор не могут прийти к единому мнению относительно признания Джозефа Листера основоположником антисептики. Ведь до него были медики, не только вплотную приблизившиеся к этому открытию, но и успешно применявшие антисептические средства собственного изобретения. Достаточно вспомнить Земмельвейса (1818 – 1865), применившего хлорную воду в родильном отделении и снизившего смертность среди рожениц в 18 раз – до 1%. Оставшись непризнанным среди коллег и подвергшись высмеиваниям, венгерский врач умер в состоянии, близком к помешательству, в сумасшедшем доме.

Можно ли утверждать, что Джозеф Листер (1827 – 1913) был основоположником антисептики? Ввиду информационной разобщенности мира в прошлых столетиях открытия в разных сферах не достигали многих стран. Они совершались иногда параллельно во времени и пространстве, и авторство некоторых до сих пор оспаривается. Так и до Листера не доходила информация об открытиях его европейских коллег. Но, как водится, истина примерно посередине.

На становление Джозефа Листера как хирурга оказали большое влияние два близких ему человека - отец и тесть. Отец Джозефа был уникальным самоучкой, владевшим несколькими иностранными языками и занимавшимся виноторговлей. Живо интересуясь естествознанием, он усовершенствовал микроскоп, совершив несколько открытий в оптике. За свои заслуги, не имея ученого звания, он, тем не менее, был награжден званием члена Лондонского королевского общества. Именно его влиянием объясняется первоначальное увлечение Джозефа микроскопией.

Поступление Джозефа Листера на медицинский факультет Лондонского университета логично вытекало из школьного увлечения юноши естественными науками. В 28 лет Джозеф Листер уже был членом Королевской коллегии хирургов. Чувствуя недостаток в практической деятельности, молодой врач решил поехать в Эдинбург для повышения квалификации. Эдинбургская школа хирургов была лучше организована, чем Лондонская, хотя Листер ехал туда с предвзятым относительно провинциалов мнением. Возглавлял эдинбургскую школу легендарный тогда врач Сайм, обладавший, кроме внушительного опыта и мастерства, незаурядным умом и обаянием, привлекавшим на его лекции множество студентов. Количество коек в Эдинбургском госпитале было втрое больше, чем в Лондонском, и равнялось двумстам. Сайм и Листер быстро подружились, Листер стал помощником выдающегося врача и скоро самостоятельно проводил несложные операции. Спустя немного времени Листер занял место ассистента и сам обзавелся помощниками. Некоторые операции он проводил перед студентами. С 1855 года Листер стал читал лекции, которые сразу завоевали большую популярность. Один из первых его учеников вспоминал, что Листер представал большим мыслителем и производил одинаково сильное впечатление как на кафедре, так и у постели больного. Врач быстро стал уважаемым, его мнения безоговорочно слушались.

На следующий год Листер женился на дочери Сайма, и молодые отправились в брачное путешествие по Европе. Листер оставался верен долгу и на отдыхе, и посетил многие европейские госпитали, в том числе самый большой итальянский на 3 тысячи коек. Всё увиденное дало врачу почву для размышления и хорошую базу для практического применения.

В возрасте 33 лет Листер уехал в Глазго по приглашению занять пост профессора хирургии. Теперь он уже не был ассистентом, а сам возглавлял хирургическую школу. Период в Глазго был плодотворен для Листера не только как врача, но и как ученого. Глазго задыхался в облаке инфекционных болезней, которым Листер уже посвятил свои первые ученые труды. В течение года он продолжил читать лекции, собирая все больше слушателей, так что через некоторое время число его постоянных слушателей немного не дотягивало до двухсот. Это был рекорд не только для Англии, но и для других европейских стран. Вслед за кафедрой хирургии вскоре Листеру предложили место хирурга в королевском госпитале, которое он незамедлительно занял, высоко оценивая важность практического применения знаний и лечения больных.

Наиболее активно Листер занимался научной работой именно в Глазго. Он написал ряд работ по микробиологии, анатомии, гистологии. В тот же период он открыл возбудителя молочнокислого брожения – bacterium lactis.

В 1869 году Листер вернулся в Эдинбург, чтобы занять место своего учителя и наставника Сайма, пережившего удар и слегшего с параличом. В качестве профессора хирургии в Эдинбурге Листер занялся вопросами антисептики.

Представление об антисептике в середине XIX века было достаточно расплывчатым. Нагноение ран считалось нормальной реакцией на травму. Виды нагноения делили на «хорошие» и «плохие». Вторые представляли собой уже стадию гниения, и только тогда врачи начинали волноваться. Смертность после операций составляла 30%. Считалось, что виной нагноения является кислород, пока Пастер не открыл, что виноваты в этом процессе микроорганизмы, попадающие в рану извне. В 1866 году Листер уже был знаком с трудами Пастера, что подвигло его создать первую, пока примитивную, антисептическую повязку. Смысл этой повязки сводился к тому, чтобы оградить рану от микробов, попадающих извне. Она была пропитана карболовой кислотой, которая, смешиваясь с выделениями из раны и кровью, образовывала защитную корочку. Для начала повязка была очень сложной и многослойной, однако Листер её совершенствовал, упрощая конструкцию и делая дезинфицирующий раствор все менее раздражающим для раны и окружающей её кожи. Увидев первые обнадеживающие результаты такого обеззараживания, Листер приступил к лечению абсцессов. После успешных исходов стало понятно, что появился метод излечения многих неподдающиеся лечению заболеваний, приводивших к смерти пациента.

Свое открытие об антисептической системе хирургии Листер напечатал в журнале «Ланцет». Он привел результаты применения антисептической повязки и указал, что в 9 случаях из 11 заражение и последующее нагноение были остановлены, и наступило выздоровление больного. Такая статистика была невиданным доселе успехом, учитывая высокую смертность в госпитале Глазго. С докладом на основе полученных результатов Листер отправился в Дублин, где выступил на заседании Британского врачебного общества. Этот доклад под названием «Об основах антисептики в хирургической практике» состоялся в 1867 году. Как и все новое, доклад вызвал серьезные споры в медицинском сообществе. Дело было не в том, что найден новый способ лечения, а в том, что один из прежних устоявшихся принципов подвергнут сомнению и на его месте возникает новый. Конец спорам на тему применения карболовой кислоты в качестве антисептика положила только смерть ученого.

Листер продолжал успешно применять в своей практике расширенный вариант обеззараживания при помощи карболовой кислоты, распространив его на операционные раны. Некоторое время он опрыскивал операционное поле и инструменты спреем из нового антисептика, однако затем отказался от этого метода, поскольку кислота, попадая на руки врачей, ассистентов, и на раны пациента, сильно их раздражала. Тем не менее, Листеру удалось добиться фантастических результатов в лечении больных и в улучшении общего гигиенического состояния госпиталя. Смертность в нем снизилась в шесть раз, а за период 9 месяцев не было зафиксировано ни одного случая заражения.

В 1877 году Листера пригласили возглавить кафедру клинической хирургии в Лондоне. Несмотря на то, что место не было престижным, он соглашается переехать в Лондон из соображений популяризации своего метода. Дело в том, что Англия в то время оставалась довольно отсталой страной в сфере медицины. Германия была наиболее современной, и многие открытия приходили оттуда. К моменту переезда Листера в Лондон, Европа и большинство английских городов уже освоили методы антисептики тем или иным способом. Лондонское же медицинское сообщество все еще недоверчиво относилось к методу, поэтому Листеру предстояло буквально насадить там новые правила. Кроме антисептического метода Листер разработал к тому времени повязку, которой следовало пережать кровотечение для его остановки, чем предвосхитил открытие Эсмарха. Еще одним достижением стало применение нити из серебра при зашивании ран, причем Листер разработал и специальную иглу. О своих открытиях он писал отцу, что стало возможным зашивание ран без последующего нагноения и что это открывает новую эру в хирургии.

С трудом преодолевая косность лондонских врачей и низшего медицинского персонала, недоверчиво и враждебно относившихся к антисептическому методу, Листер продолжал своё дело, снова и снова доказывая необходимость обеззараживания ран. Мало-помалу, видя положительные результаты, коллеги и ассистенты приняли новые правила. Одержимость Листера идеей, его упрямство в достижении поставленной цели и миссионерское видение своего открытия сыграли на благо человечества. Уже через два года, в 1879 году на Шестом международном конгрессе врачей несмолкавшие аплодисменты стали свидетельством полного признания заслуг Джозефа Листера перед медициной.